Неточные совпадения
Она зари не замечает,
Сидит с поникшею главой
И на письмо не напирает
Своей печати вырезной.
Но, дверь тихонько отпирая,
Уж ей Филипьевна седая
Приносит на подносе чай.
«Пора, дитя мое, вставай:
Да ты, красавица, готова!
О пташка ранняя моя!
Вечор уж как боялась я!
Да, слава Богу, ты здорова!
Тоски ночной и следу нет,
Лицо твое как
маков цвет...
По вечерам к ней приходил со скрипкой краснолицый, лысый адвокат
Маков, невеселый человек в темных очках; затем приехал на трескучей пролетке Ксаверий Ржига с виолончелью, тощий, кривоногий, с глазами совы на костлявом, бритом
лице, над его желтыми висками возвышались, как рога, два серых вихра.
Английское правительство молчит — одно, что остается ему делать, потому что многие стоящие во главе правления
лица сами разводят
мак на индийских своих плантациях, сами снаряжают корабли и шлют в Янсекиян.
— А про то, барин (и
лицо Груни при этом зарделось, как
маков цвет), что я люблю вас очень!
Лицом к оратору сидели: напротив — министры БюффИ, Деказ и прочие сподвижники Мак-Магона и своими деревянными физиономиями как бы говорили: хоть кол на голове теши!
Любопытно было взглянуть на этого дикаря, вандала-гунна-готфа, к которому еще Байрон взывал: arise ye, Goths! [восстаньте готы!] и которого давно уже не без страха поджидает буржуа, и даже совсем было дождался в
лице Парижской коммуны, если б маленький Тьер, споспешествуемый Мак-Магоном и удалым капитаном Гарсеном 60, не поспешил на помощь и не утопил готфа в его собственной крови.
Антип Ильич, рассиропив рейнвейн водой и всыпав в стакан огромное количество сахару, покончил с болем и после того тотчас раскраснелся в
лице, как
маков цвет.
Ариша, по заведенному обычаю, в благодарность за науку, повалилась в ноги тятеньке, а Гордей Евстратыч сам поднял ее, обнял и как-то особенно крепко поцеловал прямо в губы, так что Ариша заалелась вся как
маков цвет и даже закрыла
лицо рукой.
Там металось подобие франтоватого красного
мака с блаженно-перекошенными чертами
лица.
Она подходит ближе и смотрит на царя с трепетом и с восхищением. Невыразимо прекрасно ее смуглое и яркое
лицо. Тяжелые, густые темно-рыжие волосы, в которые она воткнула два цветка алого
мака, упругими бесчисленными кудрями покрывают ее плечи, и разбегаются по спине, и пламенеют, пронзенные лучами солнца, как золотой пурпур. Самодельное ожерелье из каких-то красных сухих ягод трогательно и невинно обвивает в два раза ее темную, высокую, тонкую шею.
— Совсем девка зачала изводиться, — вступилась Манефа. — Как жили они в обители, как
маков цвет цвела, а в родительском дому и румянец с
лица сбежал. Чудное дело!
Она села на диванчик и раз десять провела пальцами по зардевшемуся, как
маков цвет,
лицу своему.
Ну вот, такими же лепестками
мака казались пурпуровые королевские уста. Белизна его
лица напоминала лилию, а румянец — легкий отблеск утренней зари. Волосы у юного короля были такие Золотистые, что, когда он снимал свой берет, бархатный головной убор, казалось, солнечное сияние окружало его голову.
Елизавета Алексеевна стала решать вместе с нею. Они занимались около часу. Елизавета Алексеевна объясняла, сдвинув брови, серьезная и внимательная, с матово-бледным
лицом, в котором, казалось, не было ни кровинки. Она была дочерью прядильщицы. Когда Елизавета Алексеевна была ребенком, мать, уходя на работу, поила ее настоем
маковых головок, чтоб не плакала; их было шестеро детей, все они перемерли и выжила одна Елизавета Алексеевна.
Мак тихо отвел его руку, но Пик стал ему на дороге и, покраснев в
лице, настоятельно сказал...
— Так ты трус, и вот тебе оскорбление! — и с этим Пик бросил
Маку в
лицо бутылочную пробку.
Несвицкий с хохотом обнял князя Андрея, но Болконский, еще более побледнев, с злобным выражением в
лице, оттолкнул его и обратился к Жеркову. То нервное раздражение, в которое его привели вид
Мака, известие об его поражении и мысли о том, что́ ожидает русскую армию, нашли себе исход в озлоблении на неуместную шутку Жеркова.
— Друзья, здесь шутки
Мака неуместны! Восторг не должно опошлять! Восходит солнце, я гляжу в его огненное
лицо: я вижу восходящее светило, я кладу мою руку на мое сердце, в которое я уместил мою горячую любовь к Фебуфису. Я призываю тебя, великий в дружбе Кранах!.. Кладите, друзья, свои руки не на мечи, а на ваши сердца, и поклянемся доказать нашу дружбу Фебуфису всем и всегда… и всегда… и всегда… да… да… да!
Лицо Кутузова, стоявшего в дверях кабинета, несколько мгновений оставалось совершенно неподвижно. Потом как волна, пробежала по его
лицу морщина, лоб разгладился; он почтительно наклонил голову, закрыл глаза, молча пропустил мимо себя
Мака и сам за собой затворил дверь.
Мак был крупный брюнет с серьезным, даже несколько суровым и задумчивым
лицом, а Пик — розовая белокурая крошка, с личиком из тех, которых зовут «овечьею мордочкой».